1.1. Что такое идентичность?

Идентичности имеют множество проявлений; выделяется множество разных подходов к их определению. В словаре терминов и понятий идентичности описано и определено более 40 сочетаний. Формирование и изменение идентичностей связано с территорией, экологией, психологией, культурой, экономикой; отсюда обилие понятий.

Актуален вопрос: «Как соотносятся идентичности с социальными изменениями, сохраняются или исчезают?» Одни ученые считают, что национальная идентичность тесно связана с духом того или иного народа, его происхождением, формируется и изменяется вместе с народом. Такой подход называется примордиалистским (лат. primordialis – изначальный, прирожденный). Другой, конструктивистский, подход исходит из «текучести» и «множественности» идентичностей, возможности конструировать и менять идентичности так, как это необходимо тем или иным субъектам.

Самое простое определение идентичностьи человека – это состояние, когда есть определенный образец (личность, норма, пример – «значимый другой»), ориентируясь на который, человек чувствует себя на «своем месте». Такое состояние не может быть абсолютно устойчивым и полным. Меняются и мир, и человек, а значит, восприятие себя и мира тоже изменяется. Эта проблема особенно болезненна для детей и молодых людей. Изменяясь телесно, духовно, социально, они испытывают «кризис идентичности», то есть теряют и мучительно ищут привычные ориентиры развития, переходя ко взрослому периоду, когда, по словам автора этого термина психолога Э. Г. Эриксона, «мир детства сменяется идеологической вселенной». В этом плане интересна жизнь самого Эрика Гомбургера Эриксона (1902–1994). Он с детства испытал ситуацию «множественной идентичности». Его отец-датчанин оставил маму Эрика, еврейку, когда Эрик был еще младенцем. Мальчик вырос в еврейской семье в Германии, носил двойное имя: Эриксон – биологического отца и Гомбургер – отчима. Дома светловолосого высокого мальчика называли «скандинавом», а в немецкой школе – «евреем».

Что же представляет собой идентичность? Эриксон выделял такие ее измерения: 1) оценка человеком или социальной группой своего равенства (неравенства) с другими людьми (группами); 2) оценка человеком (группой), как другие люди («значимый другой») воспринимают его равенство (неравенство); 3) чувство сохранения целостности («неразорванности») своей биографии, то есть памяти. Эти измерения отражают потребности человека в установлении доверия и создании своего нарратива (истории жизни), включаемого в контекст нарратива общества в целом.

Люди теряют свою идентичность, когда лишаются собственного нарратива, а с ним – имени, связей, друзей, семьи, родины. Это обыгрывается в известном фильме «Идентификация Борна», где герой не может восстановить память о своей жизни, так как она «стерта» секретными службами. Подобное возникает и у целой страны, когда какие-то силы стараются «стереть» историческую память народа. Бывает, часть народа чтит одну память, а часть – совсем другую, что доводит до гражданской войны, как это произошло на Украине в 2014 г.

На идентичность влияют идеологи и политтехнологи, но в значительной степени она зависит от культуры народа. Это подтверждает опыт иммигрантов, «примеряющих» на себя идентичность принимающего сообщества, значительно отличающуюся от их прирожденной идентичности, так как различны территория, природа, быт, язык, культура, экономика посылающих и принимающих стран. Чем дольше человек прожил с прежней идентичностью, тем труднее принимать новую. Нечасто иммигрантам удается стать гражданами принимающего государства, не испытывая психологического дискомфорта. Чаще иммигрант обретает «двойную идентичность»: в публичной сфере он ведет себя в соответствии с вновь обретенной идентичностью, а дома – в соответствии с прирожденной (говорит на родном языке, ест традиционную пищу, соблюдает традиционные обряды).

Привитие иммигрантам новой национальной идентичности становится насущной проблемой. Разрабатываются программы их интеграции в новые сообщества. Это – нелегкая задача, особенно если иммигрантов много, тем более, когда они проживают компактно в определенном месте. В пригородах Парижа живет много арабов, и там почти не слышно французской речи; благодаря спутниковым «тарелкам» принимаются программы на арабском языке. Будто «кусок» Алжира переносится в Париж. Прирожденная идентичность сопротивляется «растворению» в новой среде. Часть иммигрантов во втором и третьем поколениях враждует с принимающим сообществом. Известны бунты детей и внуков бывших иммигрантов в Париже, Лондоне, Стокгольме.

Россия с начала 1990-х гг. сталкивается с обострением проблемы национальной идентичности. «Волны» сепаратизма оставили свой след, когда с развалом СССР, например, часть чеченцев испытывала кризис российской идентичности, чем воспользовались местные экстремисты и международный терроризм. В Москве проявляется противостояние групп националистов и мигрантов, протесты на национальной почве, например, выступления на Манежной площади (2011), волнения в Бирюлево (2013).

Сказанное подтверждает значение национальной принадлежности и территории в формировании идентичности. Но идентичности могут формироваться как конструкты и искусственно встраиваться в восприятие реальности через образы, символы, мифы. Эта проблема нашла художественное осмысление в книге В. Пелевина «Generation П». С помощью митингов, фильмов, передач СМИ, рекламы, мощных информационных технологий проводится политико-мифологическая коррекция национального нарратива (long narratives). Так, отдельные явления могут преподноситься как массовые, недовольство части населения показываться как движение целого народа; вымышленные события включаются в учебники истории, экспозиции музеев, информация о них разносится СМИ. Например, миф об «оккупации Россией свободолюбивой Грузии» нашел воплощение в специальном музее. Конструирование «образа врага» в лице какого-либо государства помогает усиливать национальную идентичность.